I'm feeling things
МХТ им. Чехова - Карамазовы (реж. К.Богомолов) (19/03)
Что ж, это еще одна из тех рецензий, написание которой я внутренне предвкушала, хоть и понимала, что это будет очень непросто.
Потому что этот спектакль (а точнее - этот режиссер) открыл для меня целую новую грань жизни - а это всегда чертовски ценно, хоть и редко бывает легко. Как я уже писала здесь и здесь, "Карамазовы" стали для меня откровением и изменили мое понимание того, что такое, собственно, театр. Точнее, каким может быть (и какие штуки может проделывать с тобой) современный театр.
Самой короткой и точной аналогией будет бородатый анекдот, заключающийся в диалоге:
- Мне Шаляпин не нравится?
-Почему?
- Мне его друг вчера по телефону напел. Ни слуха, ни голоса!
Или, допустим, вы привыкли есть макароны с тушенкой (нечего строить гримасу отвращения, мы все любили это в детстве), да еще и залив всё это дело кетчупом, а тут появляется кто-то, кто недоваривает ваши макароны, зачем-то тушит к ним свежее мясо со свежими же помидорами, да еще и добавляет туда вина, каких-то травок с подозрительным запахом и вообще - совершенно непонятно зачем "выделывается", когда вам просто хочется макарон, к которым вы привыкли.
И вот дальше возможны разные варианты развития событий (в зависимости от степени вашей открытости миру), например: вы со скепсисом пробуете и морщитесь, потому что "это совершенно не похоже на макароны с кетчупом и тушенкой"; либо осознаете, что это "тоже ничего, конечно", но к чему столько усилий, это же просто еда; либо к вам даже может прийти мысль "хм, это в чём-то даже круче..." - вот примерный расклад, хотя возможны, конечно, и другие варианты.
Начну, как водится, издалека. Я не читала "Карамазовых". И не пришла в особенный восторг от подарка на грядущий день рождения в виде билетов на "пятичасовой спектакль по Достоевскому". Кроме того, в тот самый день я почувствовала симптомы наступающего гриппа, так что поход в театр все больше ощущался как неотвратимая пытка - но, раз это был подарок от Карповой, отказ мог быть сопряжен с реальной угрозой для жизни. Надо было идти. И сложно поверить, если лично не побываешь на этом спектакле, что "пять часов Достоевского" (т.е. три акта) могут пролететь так незаметно, легко, динамично, непринужденно, заставив забыть тебя не только о гриппе, но и вообще обо всем на свете, а просто обалдевать от происходящего, с жадностью следя за каждой сценой.
"Кара" (тюркск.) - черный. А черный - это стильно. Как заметил El Blanco, "актеры здесь не пытаются выглядеть так, как будто они дорого одеты - они действительно дорого одеты". Весь спектакль в "выполнен в элегантном черном цвете, на фоне которого и разворачивается АД.
Да, он ходит по грани, но нигде и никогда за нее не заступает. Как играет он со зрительской наивностью, как превращает жуткое в смешное (и наоборот!), и как обостряет пошлое (в широком смысле) до степени глубокого отвращения и ужаса осознания этой пошлости.
Я абсолютно восхищена тем, как Константин Богомолов работает с музыкой, с образами, с напряжением на контрасте. "Show must go on" поет отец Феофан (которого играет женщина) над телом Федора Павловича лежащем в горизонтальном солярии вместо гроба; под "Родительский дом" Митя устраивает драку с отцом; под "Я люблю тебя, Дима" на сцене появляется молодая и больная во всех отношениях девушка.
Полицейские в одеждах из "Заводного апельсина" нюхают кокаин. В конце спектакля явившийся Ивану Карамазову дьявол\отец Федор Павлович (в исполнении совершенно невероятного И. Миркурбанова - спустя какое-то время я ходила на "Чайку" с его участием и едва ли не впервые несла в театр цветы, именно для него) со злой радостью, которая знакома каждому из нас, поет: "Я люблю тебя, жизнь!" Это чертовски сильно - во всех смыслах.
В этом спектакле я услышала то, как звучала бы картина "Крик", если бы имела такую возможность (и это было страшно) - хотя это, конечно, уже мое собственное сознание, а не работа режиссера.
Вообще, очень круто видеть и понимать, какую колоссальную Богомолов проделывает работу, и как требует (напористо и безапелляционно) от зрителя в ответ того же - как и Герман со своим "Трудно быть богом").
Вот здесь, кстати, настоящая рецензия на фильм от куда более подкованного в этом всём человека, чем я. И из нее я украду вот эту цитату: "Да, Богомолов из тех режиссеров, что создают проблемы руководству государственного репертуарного театра. И главная из них — он точно знает, чего хочет, в нем уже нет юношеского метания и неосознанного желания впихнуть в свою работу все нарывы человечества. «Карамазовы» — это спектакль большого самостоятельного художника, страдающего и неравнодушного, способного выразить свою боль и вытащить ее из других".
Если тебя не трогает ничего, кроме того, что относится непосредственно к тебе - то стоит посмотреть себе в глаза и сказать: "этого недостаточно". (Лия Ахеджакова)
После спектакля я стала читать и слушать интервью с Богомоловым, и попалась мне прекрасная радиопередача про "Современные интерпретации шедевров классики", где он высказывает свое мнение по этому поводу, очень грубо сводящееся к тому, что:
"Надо зачастую (и в этом нередко заключается цель всех этих преобразований, трансформаций) просто сбить людям накатанное восприятие того же классического текста и театрального действа. И, кстати, это очень важная категория, с которой работает современный театр, - категория зрительского восприятия. Оно накатано, оно инерционно.
И, вот, когда человек видит что-то, что не отвечает его предварительным представлениям...Он начинает работать и телом, и мозгом, и душой. Ему это не всегда приятно.
И зачастую цель всяких актуализаций и преобразования классики – просто обновить, сбить восприятие классического текста, сбить традиционный приход, вот этого восприятие прихода в театр как светского раута или мероприятия, и заставить людей работать мозгом - в том числе по поводу самых простых классических текстов и классических вещей".
Ну какой же он Муми Троллик, посмотрите только!
Фотография режиссера
И еще вот тут отличная передача с ним, еще одним театральным режиссером и редактором журнала "Театр", в которой они рассуждают на тему того, насколько нужно жалеть зрителя и насколько допустима жестокость. Я бы очень рекомендовала ее к прослушиванию, но, зная, что не все здесь аудиоалы, процитирую еще один кусок, который мне показался важным не только "про Богомолова", но и "про искусство" вообще.
"К. БОГОМОЛОВ: Мне очень нравится мысль Марины (редактор журнала, прим. от меня) о компенсационном механизме, который работает, к сожалению, у нас, когда люди воспринимают театр как некую анестезию боли. И в этой ситуации анестезия для болеющего человека, постоянное обезболивающее без лечения, оно гибельно. Эта вещь гибельна, мне кажется. А сегодня в значительной степени театр должен становиться, как мне кажется – я не претендую на универсальность этой точки зрения, - именно диагностированием, напоминанием о боли, тем, что заставляет не спать, тем, что заставляет из-за той же (убитой во дворе) собаки, каких-то других ужасов и подонков, которые существуют в обществе, выходить на улицу. Не забыться, хотя очень хочется забыться, я вас понимаю прекрасно, но не забыться, а не дать этой боли утихнуть, напомнить.
А тем, кто не знает об этой боли или, может быть, не проживает ее так остро, как вы, заставить прожить эту боль остро. Не отменяя важной функции любого искусства как утешения, мне кажется, нужно развивать и помнить о важной функции искусства как вот этого диагноза и причинения боли не ради боли, не ради садизма, а ради излечения. Вот такое ощущение".
Может быть, это покажется кому-то возмутительным и смехотворным (а я не боюсь показаться смешной), но то, что делает Богомолов для меня на каком-то уровне восприятия мало чем отличается от того, что делают Монти Пайтон. Они заставляют зрителя думать. Рефлексировать жизнь не только на уровне собственной кухни, но жизнь как таковую всю. Ценить её и любить её всё больше. Но любить не пассивно (ничего нельзя раз и навсегда), а именно активно любить, становясь от этой любви лучше.
И как настоящие, сильные и серьезные художники - а к чему угодно можно относиться как к произведению искусства, здесь речь далеко не только о театре - они напоминают нам о том, что (спасибо Марте за прекрасную цитату): "Каждый день надо вмещать в себя весь мир - с войной, чумой, мором, гладом, яблоневым дымом, черемуховыми холодами, душистыми майскими ночами, необходимостью защищать своих живых и провожать своих мертвых, с этой невыразимой бесконечной любовью, данной нам если не в ощущениях, то хотя бы в крепдешиновых платьях и ванильных сухариках, которые мы не едим в самый голодный день, а кладем в карман и несем кому-нибудь - угостить."
"Вообще человек должен быть погружен в каждый день своего существования, должен быть погружен в культуру... Если бы просвещение было постоянным, интенсивным, активным, даже агрессивным, я думаю, мы жили бы в другом обществе". (Владимир Мирзоев)
Милый друг Ира, спасибо тебе большое, что приехала из Германии, сводила нас с k_shr на Богомолова и, тем самым, изменила мою жизнь.)
А мир устроен так, что всё возможно в нём.
Но после ничего исправить нельзя
Но после ничего исправить нельзя
Что ж, это еще одна из тех рецензий, написание которой я внутренне предвкушала, хоть и понимала, что это будет очень непросто.
Потому что этот спектакль (а точнее - этот режиссер) открыл для меня целую новую грань жизни - а это всегда чертовски ценно, хоть и редко бывает легко. Как я уже писала здесь и здесь, "Карамазовы" стали для меня откровением и изменили мое понимание того, что такое, собственно, театр. Точнее, каким может быть (и какие штуки может проделывать с тобой) современный театр.
Самой короткой и точной аналогией будет бородатый анекдот, заключающийся в диалоге:
- Мне Шаляпин не нравится?
-Почему?
- Мне его друг вчера по телефону напел. Ни слуха, ни голоса!
Или, допустим, вы привыкли есть макароны с тушенкой (нечего строить гримасу отвращения, мы все любили это в детстве), да еще и залив всё это дело кетчупом, а тут появляется кто-то, кто недоваривает ваши макароны, зачем-то тушит к ним свежее мясо со свежими же помидорами, да еще и добавляет туда вина, каких-то травок с подозрительным запахом и вообще - совершенно непонятно зачем "выделывается", когда вам просто хочется макарон, к которым вы привыкли.
И вот дальше возможны разные варианты развития событий (в зависимости от степени вашей открытости миру), например: вы со скепсисом пробуете и морщитесь, потому что "это совершенно не похоже на макароны с кетчупом и тушенкой"; либо осознаете, что это "тоже ничего, конечно", но к чему столько усилий, это же просто еда; либо к вам даже может прийти мысль "хм, это в чём-то даже круче..." - вот примерный расклад, хотя возможны, конечно, и другие варианты.
Начну, как водится, издалека. Я не читала "Карамазовых". И не пришла в особенный восторг от подарка на грядущий день рождения в виде билетов на "пятичасовой спектакль по Достоевскому". Кроме того, в тот самый день я почувствовала симптомы наступающего гриппа, так что поход в театр все больше ощущался как неотвратимая пытка - но, раз это был подарок от Карповой, отказ мог быть сопряжен с реальной угрозой для жизни. Надо было идти. И сложно поверить, если лично не побываешь на этом спектакле, что "пять часов Достоевского" (т.е. три акта) могут пролететь так незаметно, легко, динамично, непринужденно, заставив забыть тебя не только о гриппе, но и вообще обо всем на свете, а просто обалдевать от происходящего, с жадностью следя за каждой сценой.
"Кара" (тюркск.) - черный. А черный - это стильно. Как заметил El Blanco, "актеры здесь не пытаются выглядеть так, как будто они дорого одеты - они действительно дорого одеты". Весь спектакль в "выполнен в элегантном черном цвете, на фоне которого и разворачивается АД.
Да, он ходит по грани, но нигде и никогда за нее не заступает. Как играет он со зрительской наивностью, как превращает жуткое в смешное (и наоборот!), и как обостряет пошлое (в широком смысле) до степени глубокого отвращения и ужаса осознания этой пошлости.
Я абсолютно восхищена тем, как Константин Богомолов работает с музыкой, с образами, с напряжением на контрасте. "Show must go on" поет отец Феофан (которого играет женщина) над телом Федора Павловича лежащем в горизонтальном солярии вместо гроба; под "Родительский дом" Митя устраивает драку с отцом; под "Я люблю тебя, Дима" на сцене появляется молодая и больная во всех отношениях девушка.
Полицейские в одеждах из "Заводного апельсина" нюхают кокаин. В конце спектакля явившийся Ивану Карамазову дьявол\отец Федор Павлович (в исполнении совершенно невероятного И. Миркурбанова - спустя какое-то время я ходила на "Чайку" с его участием и едва ли не впервые несла в театр цветы, именно для него) со злой радостью, которая знакома каждому из нас, поет: "Я люблю тебя, жизнь!" Это чертовски сильно - во всех смыслах.
В этом спектакле я услышала то, как звучала бы картина "Крик", если бы имела такую возможность (и это было страшно) - хотя это, конечно, уже мое собственное сознание, а не работа режиссера.
Вообще, очень круто видеть и понимать, какую колоссальную Богомолов проделывает работу, и как требует (напористо и безапелляционно) от зрителя в ответ того же - как и Герман со своим "Трудно быть богом").
Вот здесь, кстати, настоящая рецензия на фильм от куда более подкованного в этом всём человека, чем я. И из нее я украду вот эту цитату: "Да, Богомолов из тех режиссеров, что создают проблемы руководству государственного репертуарного театра. И главная из них — он точно знает, чего хочет, в нем уже нет юношеского метания и неосознанного желания впихнуть в свою работу все нарывы человечества. «Карамазовы» — это спектакль большого самостоятельного художника, страдающего и неравнодушного, способного выразить свою боль и вытащить ее из других".
Если тебя не трогает ничего, кроме того, что относится непосредственно к тебе - то стоит посмотреть себе в глаза и сказать: "этого недостаточно". (Лия Ахеджакова)
После спектакля я стала читать и слушать интервью с Богомоловым, и попалась мне прекрасная радиопередача про "Современные интерпретации шедевров классики", где он высказывает свое мнение по этому поводу, очень грубо сводящееся к тому, что:
"Надо зачастую (и в этом нередко заключается цель всех этих преобразований, трансформаций) просто сбить людям накатанное восприятие того же классического текста и театрального действа. И, кстати, это очень важная категория, с которой работает современный театр, - категория зрительского восприятия. Оно накатано, оно инерционно.
И, вот, когда человек видит что-то, что не отвечает его предварительным представлениям...Он начинает работать и телом, и мозгом, и душой. Ему это не всегда приятно.
И зачастую цель всяких актуализаций и преобразования классики – просто обновить, сбить восприятие классического текста, сбить традиционный приход, вот этого восприятие прихода в театр как светского раута или мероприятия, и заставить людей работать мозгом - в том числе по поводу самых простых классических текстов и классических вещей".
Ну какой же он Муми Троллик, посмотрите только!
Фотография режиссера
И еще вот тут отличная передача с ним, еще одним театральным режиссером и редактором журнала "Театр", в которой они рассуждают на тему того, насколько нужно жалеть зрителя и насколько допустима жестокость. Я бы очень рекомендовала ее к прослушиванию, но, зная, что не все здесь аудиоалы, процитирую еще один кусок, который мне показался важным не только "про Богомолова", но и "про искусство" вообще.
"К. БОГОМОЛОВ: Мне очень нравится мысль Марины (редактор журнала, прим. от меня) о компенсационном механизме, который работает, к сожалению, у нас, когда люди воспринимают театр как некую анестезию боли. И в этой ситуации анестезия для болеющего человека, постоянное обезболивающее без лечения, оно гибельно. Эта вещь гибельна, мне кажется. А сегодня в значительной степени театр должен становиться, как мне кажется – я не претендую на универсальность этой точки зрения, - именно диагностированием, напоминанием о боли, тем, что заставляет не спать, тем, что заставляет из-за той же (убитой во дворе) собаки, каких-то других ужасов и подонков, которые существуют в обществе, выходить на улицу. Не забыться, хотя очень хочется забыться, я вас понимаю прекрасно, но не забыться, а не дать этой боли утихнуть, напомнить.
А тем, кто не знает об этой боли или, может быть, не проживает ее так остро, как вы, заставить прожить эту боль остро. Не отменяя важной функции любого искусства как утешения, мне кажется, нужно развивать и помнить о важной функции искусства как вот этого диагноза и причинения боли не ради боли, не ради садизма, а ради излечения. Вот такое ощущение".
Может быть, это покажется кому-то возмутительным и смехотворным (а я не боюсь показаться смешной), но то, что делает Богомолов для меня на каком-то уровне восприятия мало чем отличается от того, что делают Монти Пайтон. Они заставляют зрителя думать. Рефлексировать жизнь не только на уровне собственной кухни, но жизнь как таковую всю. Ценить её и любить её всё больше. Но любить не пассивно (ничего нельзя раз и навсегда), а именно активно любить, становясь от этой любви лучше.
И как настоящие, сильные и серьезные художники - а к чему угодно можно относиться как к произведению искусства, здесь речь далеко не только о театре - они напоминают нам о том, что (спасибо Марте за прекрасную цитату): "Каждый день надо вмещать в себя весь мир - с войной, чумой, мором, гладом, яблоневым дымом, черемуховыми холодами, душистыми майскими ночами, необходимостью защищать своих живых и провожать своих мертвых, с этой невыразимой бесконечной любовью, данной нам если не в ощущениях, то хотя бы в крепдешиновых платьях и ванильных сухариках, которые мы не едим в самый голодный день, а кладем в карман и несем кому-нибудь - угостить."
"Вообще человек должен быть погружен в каждый день своего существования, должен быть погружен в культуру... Если бы просвещение было постоянным, интенсивным, активным, даже агрессивным, я думаю, мы жили бы в другом обществе". (Владимир Мирзоев)
Милый друг Ира, спасибо тебе большое, что приехала из Германии, сводила нас с k_shr на Богомолова и, тем самым, изменила мою жизнь.)
-
-
13.10.2014 в 15:45-
-
14.10.2014 в 10:50-
-
14.10.2014 в 12:37Ниже по тексту, кстати, я привожу цитату его о том, зачем ему надо, чтобы зрители "плевались".
Надеюсь избежать обвинений в снобизме.)
Кстати, я уверена, что Богомоловская "Чайка" тебе бы понравилась.
И тушеночку я тоже люблю иногда. И в прямом в переносном смысле.)
*пошла слушать группу "Кирпичи" *
-
-
16.10.2014 в 03:55