I'm feeling things
25. Венедикт Ерофеев "Москва-Петушки"
Говорят, что это произведение - энциклопедия русской действительности, а сам "Веничка" - глас народа. Говорят, что понять его может только "наш человек", как Керуака - только американец. Что эта поэма есть соединение библии и Достоевского, автор ее - гений, не прекращавший творить в тяжелых условиях своей жизни (работ он поменял много, почти все были связаны с тяжелым физическим трудов).
Тот факт, что в пединституте, из которого его исключили, висит мемориальная табличка, и вовсе кажется мне в лучшем случае фарсом, в худшем - ханжеством. Его исключали их многих вузов, в конце концов.
Меня отвращает эта вещь. И, возможно это и неправильно, совершенно не тянет воспринимать ее "как пратекст русского постмодернизма и в контексте идеи М. М. Бахтина о карнавальности культуры" или проводить любые иные глубокие аналитические работы. Я просто не могу воспринимать ни героя, ни текст, ни события как хоть что-то "интересное/положительное/заслуживающее внимания", только как "антипример". Одновременно с тем, в глазах самого автора явно никакого "отрицания" своего героя не происходит. И эта смесь алкогольно-кухонной философии, пусть и мало отличающейся от пьяных дискуссий молодежи Бальзака (о них позже), с духовными метаниями в поисках способа опохмелиться, отвратительна. Возможно, как раз в силу того, что таких "гласов народа" в любое время суток можно обнаружить в большом количестве почти в любом городе страны.
Дабы меня не обвинили в лицемерии следует оговориться, что - да - в Пелевине тоже хватает "состояний измененного сознания", но, на мой вкус, символизм (если он подразумевался) у Ерофеева куда толще любой другой составляющей текста, в то время как у Пелевина эти грани выверены весьма четко и прекрасно. И мысль о том, что то, что меняет сознание, - средства, а не цель, во втором случае появляется раньше отвращения, посему оно отходит на второй план.
В общем, нельзя запретить его читать или любить, но лично я предпочту Достоевского. Или библию.
P.s. Мне никогда, наверное, не понять, почему процесс планомерного уничтожения собственного здоровья воспринимается как "поведение бунтаря" и "плевок в лицо общественному мнению".
Говорят, что это произведение - энциклопедия русской действительности, а сам "Веничка" - глас народа. Говорят, что понять его может только "наш человек", как Керуака - только американец. Что эта поэма есть соединение библии и Достоевского, автор ее - гений, не прекращавший творить в тяжелых условиях своей жизни (работ он поменял много, почти все были связаны с тяжелым физическим трудов).
Тот факт, что в пединституте, из которого его исключили, висит мемориальная табличка, и вовсе кажется мне в лучшем случае фарсом, в худшем - ханжеством. Его исключали их многих вузов, в конце концов.
Меня отвращает эта вещь. И, возможно это и неправильно, совершенно не тянет воспринимать ее "как пратекст русского постмодернизма и в контексте идеи М. М. Бахтина о карнавальности культуры" или проводить любые иные глубокие аналитические работы. Я просто не могу воспринимать ни героя, ни текст, ни события как хоть что-то "интересное/положительное/заслуживающее внимания", только как "антипример". Одновременно с тем, в глазах самого автора явно никакого "отрицания" своего героя не происходит. И эта смесь алкогольно-кухонной философии, пусть и мало отличающейся от пьяных дискуссий молодежи Бальзака (о них позже), с духовными метаниями в поисках способа опохмелиться, отвратительна. Возможно, как раз в силу того, что таких "гласов народа" в любое время суток можно обнаружить в большом количестве почти в любом городе страны.
Дабы меня не обвинили в лицемерии следует оговориться, что - да - в Пелевине тоже хватает "состояний измененного сознания", но, на мой вкус, символизм (если он подразумевался) у Ерофеева куда толще любой другой составляющей текста, в то время как у Пелевина эти грани выверены весьма четко и прекрасно. И мысль о том, что то, что меняет сознание, - средства, а не цель, во втором случае появляется раньше отвращения, посему оно отходит на второй план.
В общем, нельзя запретить его читать или любить, но лично я предпочту Достоевского. Или библию.
P.s. Мне никогда, наверное, не понять, почему процесс планомерного уничтожения собственного здоровья воспринимается как "поведение бунтаря" и "плевок в лицо общественному мнению".
-
-
20.07.2012 в 23:30И,нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы,поднять не смея глаз,
Мы тоже - дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.
В.Высоцкий.
На мой взгляд, книжка как раз об этом.И герой, и автор там намертво привязаны к своему времени,времени,когда эта вещь была актуальна. Примерять её к нашей действительности,по-моему бессмысленно.
А уничтожать здоровье своё - это даже не бунтарство,просто не уничтожать иногда бывает ещё больнее.
-
-
10.01.2013 в 12:15Согласна на все 146%.